Христианский манифест

Френсис Шеффер

Глава восьмая. Прибегая к гражданскому неповиновению

Гражданское неповиновение является, разумеется, весьма серьёзной мерой, и следует подчеркнуть, что Резерфорд был прямой противоположностью анархисту. Он отнюдь не считал вооружённое восстание универсальным средством разрешения конфликтов между властями и обществом. Взамен он разработал систему адекватного реагирования на нарушение государством прав его граждан. В особенности он подчёркивал, что если государство намеренно разрушает благочестие подданных, сопротивление власти становится должной мерой.

Что касается отдельного гражданина, то в таких случаях Резерфорд предлагает три подобающих уровня сопротивления. Во-первых, человек должен постараться защитить себя посредством протеста (в современном нам обществе наиболее типичной формой протеста является судебный процесс), во-вторых, ему следует бежать, если это ещё возможно, и в-третьих, он может, если в этом появится необходимость, прибегнуть к силе, чтобы защитить себя. Не следует обращаться к силе, если имеется возможность спастись бегством, и не подобает бежать, если возможно спастись, обратившись к протесту с применением конституционных прав. Резерфорд иллюстрирует этот порядок сопротивления примером Давида, как он запечатлён в Ветхом Завете.

С другой стороны, когда государство совершает незаконные действия, направленные против группы –как например, законным образом избранных народных представителей на государственном или местном уровне или даже церкви – тогда бегство становится, как правило, непрактичным и недейственным способом сопротивления. Таким образом, остаются два уровня сопротивления: должным образом обоснованный протест, а затем, в случае необходимости, употребление силы с целью самозащиты. Резерфорд предостерегает против пренебрежения различием между беззаконным бунтом и законным сопротивлением.

Резерфорд пишет: «Когда высшая власть не творит суд по Слову Господню, те, кто сделал её высшей властью во имя Божье, кто обладает суверенным правом, данным от Бога, распоряжаться коронами и королевствами, должны сотворить Господень суд, ибо порочные люди лишили силы закон Божий».

Семюель Резерфорд и Боб Дилан хорошо поняли бы друг друга. В песне «Когда же проснётесь вы» из альбома «Подходит запоздавший поезд» у Дилана есть такие строки:

«Порнография в школах,
Развратники на амвонах…
Вы, допустившие гангстеров к власти,
Преступников толковать законы,
Когда же проснётесь вы,
Когда же проснётесь вы,
Когда же проснётесь вы –
И спасёте то, что осталось?»

Различия в столетиях и языке ничего не меняет.

Последователем Резерфорда был Джон Локк, секуляризировавший его правовую концепцию. И оба соглашались, что бывают моменты, когда возникает необходимость в гражданском неповиновении подобающего уровня. Не следует начинать с крайних реакций, но на уровне, отвечающем особенностям исторического момента.

Многие члены христианской общины согласятся, что христиане могут протестовать или бежать, будучи подвержены преследованиям государства. Тем не менее, многие христиане останавливаются перед применением силы любого рода.

Сила, о которой мы говорим, означает навязывание или ограничение прерогатив личности (или группы лиц) или государства в целом.

Говоря о применении силы, важно иметь ввиду: каждый раз, прежде, чем прибегать к протесту иди силе, мы обязаны испробовать все конструктивные средства. Другими словами, мы должны начинать с попыток исправить и перестроить общество прежде, чем призывать к разрушению или нарушению его функций.

Если налицо законная причина для применения силы, и приняты все меры предосторожности против злоупотребления ею на практике, её применение становится оправданным. Мы должны сознавать, тем не менее, что слишком охотное обращение к силе легко ведёт к безобразным ужасам голого насилия. Решающим поэтому является различие между необходимым применением силы и насилием. Как пишет Оз Гиннес:

«Вне такого различия невозможно оправдать авторитет или дисциплинарные меры любого рода, начиная с родительских и кончая президентских. В падшем мире идеал справедливости, не поддерживаемый применением силы, остаётся наивным. Общество нуждается в полицейской силе также, как мужчина обладает правом защитить жену от нападения. Характерной чертой всякого общества, способного сочетать свободу и порядок, является то, что ответственность предполагает в нём наличие дисциплины. Последнее справедливо на всех структурных уровнях общества – в сфере государства, бизнеса, отношениях между соседями, в школе и т.д.»

В падшем мире сила, в той или иной форме, всегда будет необходима. Нельзя забывать, что каждое ныне существующее государство прибегает и должно прибегать к силе, чтобы продолжать существовать. Два принципа, однако, должны соблюдаться постоянно. Во-первых, сила должна иметь законное основание. Во-вторых, всякое избыточное её применение переходит грань между силой и насилием. И никогда не может быть оправдано необузданное насилие.

Однако, как показывают Нокс и Резерфорд, право на применение силы отнюдь не является исключительной привилегией государства. Обратное предположение порождено наивностью. Оно оставляет нас в беспомощном состоянии, когда государство захватывает тоталитарные прерогативы.

Одним из факторов современности, отличным от эпохи Резерфорда, является то, что вследствие гигантской власти современного государства убежать от него бывает невозможно. Пилигримы могли освободиться от тирании, бежав в Америку. Но сегодня эмиграция обставлена куда сложнее, и для многих в теперешнем мире границы наглухо закрыты.

В настоящий период истории наиболее эффективной альтернативой всем иным видам действия является протест. Это происходит благодаря тому, что в нашей стране всё ещё сохраняется свобода пользоваться протестом в полную меру. Однако, следует понимать, что протест является одной из форм применения силы. Это вполне относится и к так называемому «ненасильственному сопротивлению». Последнее представляет собой не отказ от применения силы, но выбор определённого её типа.

Одним из примеров необходимости протеста в наших условиях является сопротивление неподобающему вовлечению и вмешательству государства в дела христианских школ. То же относится и к другим частным школам. Это сопротивление может включать в себя отказ подчиняться определённым налоговым правилам, поскольку деньги, взимаемые таким образом, идут на финансирование указанного вмешательства. Разумеется, это приведёт к судебным процессам, и кто-то окажется за решёткой. Решения об оказании такого сопротивления должны быть, конечно, делом чисто индивидуального выбора. Никто не имеет права в таких случаях решать за другого. Но в определённых случаях иной эффективной формы протеста может не оказаться.

Аналогичная проблема может возникнуть в отношении общественных школ, и это отнюдь не абстрактная возможность. В то время, как я пишу эти строки, рассматривается дело, в точности отвечающее представлению Резерфорда об условиях, вынуждающих группу людей к сопротивлению государству.

Штат Арканзас принял закон, разрешающий общественным школам преподавать учение о сотворении – наряду с дарвиновской теорией эволюции. Американский Союз Гражданских Свобод (АСГС) требует отмены этого закона, утверждая, что он противоречит отделению церкви от государства. АСГС действует как орудие гуманистического мировоззрения с тем, чтобы навязать – вопреки первоначальному значению первой поправки – это чуждое мировоззрение большинству населения Арканзаса и его выборным представителям.

Трудно было бы найти более очевидный пример тирании в отношении локальных властей, и если суды примут тираническое решение, долгом властей штата будет заявить протест и отказаться подчиниться произволу.

Пришло время для христиан и всех, не приемлющих узкие и лицемерные «гуманистические» взгляды, по праву прибегнуть к соответствующим формам протеста.

В указанном случае АСГС проявил прямое противление гражданским свободам. Он пытается навязать школам Арканзаса целиком секулярную идеологию, не взирая на мнение его граждан. Это настоящая тирания под видом «защиты гражданских свобод». В пределе такой «защиты» мы перестанем отличаться от России, где государственные школы предназначены к обучению тамошней государственной религии – материалистической и гуманистической – как единственно допустимой. Результатом этого является трагическое положение, когда христиане этой страны вынуждены преступать законы своего государства, чтобы оставаться верными Богу, ибо законы эти направлены против родителей, приобщающих собственных детей ко Христу и Христовой истине.

В США материалистическая, гуманистическая точка зрения на мир преподаётся как исключительно «научная» в общественных школах большинства штатов. Но и этого оказывается мало её защитникам, и они переходят к попыткам контролировать (через вмешательство в составление учебных программ и иными способами) христианские и иные частные школы, учреждённые за счёт родителей именно для того, чтобы дать своим детям образование, основанное на мировоззрении, что вселенная была сотворена объективно сущим Богом.

Просматривается слишком очевидная параллель между тем, что происходит у нас – и в России. Нельзя закрывать глаза на то, что в некоторых наших школах всякое религиозное влияние пресекается столь же решительно, как и в Советском Союзе. Конечно, у нас есть масса частных христианских и еврейских школ, но это не меняет вопроса. Мне скажут, что ребенок после занятий в государственной школе может посвящать своё время религии, но это также не снимает вопроса. У нас, как правило, не преподают марксизм, но в остальном секуляризм торжествует. Следует заметить, что последнее представляет собой проблему не только для христиан, но и для верующих иных религий.

Нельзя забывать, что материалистический гуманизм представляет собой исключительно закрытую систему взглядов, отвергающую все противоположные точки зрения – в особенности те из них, которые проповедуют нечто большее, чем сугубо относительные ценности и нормы. Всё, относящееся к абсолютной истине, ценностям и нормам, справедливо представляется материалисту-гуманисту абсолютно враждебным его мировоззрению.

Вследствие этого материалистический гуманизм, в свою очередь, абсолютно нетерпим во всех своих политических проявлениях и особенно в том, что касается стиля преподавания этой доктрины в школах. Как пишет в своей книге «Левизна» Эрик фон Кюнельт-Леддин, по мере того как гуманизм начинает доминировать в обществе, религия устраняется из свободного обращения как из школы, так и из иных сфер общественной жизни. Отныне государство не потерпит рядом с собой иных богов.

Всё это до конца развёрнуто в Советском Союзе. И проводится во имя свободы совести. Например, Советская конституция предусматривает:

«Статья 124. В целях обеспечения гражданам свободы совести церковь в СССР отделена от государства, и школа от церкви. Свобода религиозного культа и свобода антирелигиозной пропаганды признана за всеми гражданами».

Одним из злосчастных факторов политической эволюции нашей страны является то, что когда штаты сопротивляются постоянному ущемлению их первоначальных прав, это происходит, как правило, в силу тех или иных эгоистических мотивов. Тем не менее, рассматривая проблему объективно, нельзя не признать, что с самого начала возникновения страны отдельные штаты опасались слишком мощного Федерального правительства, и Конституция тщательно ограничила его права. Само собой разумелось, что Федеральное правительство не обладает никакими полномочиями, кроме тех, которые специально гарантированы Конституцией.

Джеймс Мэдисон писал по этому поводу,

«Полномочия, отводимые предлагаемой Конституцией Федеральному правительству, немногочисленны и строго ограничены. Прерогативы, остающиеся в ведении правительств отдельных штатов, многочисленны и не ограничены». В последующие годы этот порядок изменился прямо в противоположную сторону.

Как человек, проживший 33 года в Швейцарии, я воспринимаю происходящее в нашей стране особенно болезненно. Отдельные швейцарские кантоны сопротивлялись нараставшему влиянию правительства куда более мужественно и решительно, чем наши штаты. В результате, местные и федеральная власти сбалансированы в стране в интересах свободы куда лучше, чем в США. Швейцария проводит в жизнь политические идеалы Реформации гораздо последовательнее, чем мы, и федеральная государственность сравнительно обуздана.

Необходимо осознать, что идеалы Реформации ведут в направление свободы и прочь от всё контролирующего правительства. Но гуманистическое, материалистическое мировоззрение наоборот направляет всё в сторону всемогущей государственности. Это происходит в силу той естественной причины, что гуманисты, не ведая Бога, должны поставить в центр что-то иное, и таковым с неизбежностью оказывается в современных условиях государство. Россия – лучший тому пример. Но с ослаблением и утратой христианского мировоззрения, завещанного нам Реформацией, очевидными примерами того же процесса становятся западные страны, включая США. Таким образом, если США предназначено вернуться к первоначальным идеалам Реформации, это будет означать резкое ограничение сферы влияния Федерального правительства.

Любопытно, что нынешнее «социалистическое» правительство во Франции, по чисто практическим соображениям, пытается децентрализировать традиционную систему непомерно концентрированной государственной власти. Возможно, это делается только для того, чтобы извлечь немедленные политические выгоды, но так или иначе, происходящее в этой стране поучительно. Эта сверхцентрализация власти является результатом Наполеоновского кодекса, авторитарный характер которого в свою очередь явился реакцией на хаос, развязанный Французской революцией. Таким образом, начальные результаты Американской и Французской революций были прямо противоположны. Но, по мере того, как иудео-христианская традиция в США слабела, чтобы почти исчезнуть к нашему времени, утрачивалась способность даже чисто практического понимания насущных политических проблем, не говоря уже о принципиальном к ним подходе. В результате, Федеральное правительство страны из года в год узурпировало ту самую власть, которую отцы-основатели всячески стремились урезать и ограничить.

И опять мы обязаны видеть происходящее в ракурсе единого целого, а не в деталях и фрагментах. Без преувеличения можно сказать, что идёт война, в которой нет места нейтральным группам. Человек либо признаёт, что окончательным источником авторитета является Бог, либо считает верховным Господином государство.

Содержание